Беги, Василич, беги! - Страница 51

— Вот ведь непонятливый, — заворчал старик, — для всех верующих — вся власть от Бога, а одновременно и от дьявола, хотя все стараются от последнего дистанцироваться, показать себя ангелочками с крыльями и пушистыми волосиками на мудром челе. А в России это тем паче, потому что любой выборный чиновник старается обеспечить себя, свою семью, потом всех своих прихлебателей и сделать выборное место корытом не на положенные, допустим, два года, а на всю жизнь. Это разве по-божески? Нет, это все от дьявола. Помнишь, как в той песне? Сатана там правит бал, а люди гибнут за металл. Ежели ты человек неверующий, то вся жизни сразу делится на два лагеря двумя рядами колючей проволоки с часовыми на вышках. Один лагерь — строго режима, другой лагерь — нестрогого режима и непонятно, в каком лагере, в том, где законы соблюдаются или тот, где законы не соблюдаются. Причем, люди одного лагеря сажают в другой лагерь, а тот лагерь отпускает отслуживших обратно в тот, который его прислал. А так оба лагеря одинаковы. В какое-то время меняются условия содержания то в одном, то в другом лагере, однако, суть одна — поддержать равновесие между двумя лагерями.

— Ну, и где же тут дьявол? — спросил я, саркастически усмехнувшись.

— Дьявол тут в желаниях и в возможности их исполнения, — сказал Гудыма, о чем-то задумавшись. — Всем лагерникам дьявол дает в руки самое опасное оружие — власть. Люди вольны выбрать себе форму правления и выбрать правителя. И что выбирают себе люди? Подсказать или сам догадаешься?

— Догадаюсь, — сказал я, — из всех форм правления народ выбирает для себя рабство, а в правители между праведником и разбойником выбирает разбойника Варраву, отправив на Голгофу Сына Божьего Иисуса. Это и есть месть дьявола Богу и ничего Бог не может сделать с этим народом. Не может разбудить его, не может растормошить, не может доказать, что свобода лучше несвободы; что каждый человек должен работать для лучшей жизни и что Божьи заповеди направлены на улучшение жизни, а не на увеличение количества людей, отправленных в другой лагерь для проживания в не ими избранную жизнь.

— Вот видишь, — сказал старый чекист, — и ты стал задумываться над тем, что народ должен выбирать лучшую жизнь и лучших своих представителей для управления собою. И каждый правитель должен иметь над собой не Божий суд, а контроль и Народный суд. Перед Божьим судом он будет представать тогда, когда откинется из этого мира.

— Хорошо, — согласился я, — но кто тогда поддерживает связь с раем и с адом? Видишь, цепочка прерывается и все повисает в пространстве, как лестница на небо.

— А зачем далеко ходить, — сказал Гудыма, — когда все под рукой. Мы как сюда попали? По веревке вниз из колодца твоего дома. А как ты до князя Владимира добирался? По мосточкам из твоего же дома. И таких ворот в рай и ад немало. Кто связь поддерживает, спрашиваешь ты? И это тоже очень просто. С раем связь поддерживают попы. Они как бы связь с Богом держат, и чем больше прихожан, тем больше благонамеренных людей попадает в рай. Связь с адом поддерживают тюрьмы, а законники напрямую связь с дьяволом держат и налево и направо сажают людей в тюрьмы, увеличивая сторонников антипода Его. Некоторые законники придерживаются политики неотвратимости наказания и воспитания с профилактикой. Эти к Богу ближе. И некоторые попы публично призывают к расправам над неугодными, эти ближе к Сатане. Так что, тут все взаимосвязано и повязано, а равновесие между добром и злом очень хрупко, особенно в нашей стране, которая каждые тридцать-сорок лет скатывается в репрессии и уничтожение собственного народа. И погибают самые лучшие, как говорится, генофонд нации. И сейчас мы на грани. Скоро свалимся в новую яму репрессий. Вот так, это я тебе как старый чекист говорю.

Как это ни грустно, но Гудыма кругом прав.

Разговаривая с ним, я стал замечать, что некоторые фланеры на фланевеге показывают на нас пальцем и хмурятся, что-то шепча про себя, а другие приветственно улыбались, тоже что-то шепча про себя. Причем те и другие двигались в противоположных друг другу направлениях.

— Ты не знаешь, чего они шепчут? — спросил я Гудыму.

— Хрен его знает, — ответил он, — может, они как раз и разделились по украинскому вопросу, а мы стали своими для одних и чужими для других, ты же сам сказал, что мы с Украины. А эта часть рая на российской территории.

— Все правильно, — подтвердил подоспевший Жучара, — одни говорят, что вы хохлы, а другие говорят, что вы москали. Не признают в вас своих. Чувствуют, что вы не от мира сего, поэтому вам и нужна помощь бугра нашего, он приглашает к себе в гости перетереть кое-какие вопросы нашего будущего жития.

Глава 65

Переговоры, или по-здешнему — тёрки, проходили в подвальном помещении одного из бесчисленных домов через некоторое время после вечернего приема Святого Духа.

Там, куда мы зашли, дым висел коромыслом и веселье было в полном разгаре. Между райскими халатами и робами арестантов мелькали писанки и расшитые золотом и серебром мундиры, рясы и ризы, сверкали эполеты и красно-синие лампасы, светились разноцветные нимбы, хлопали белые и черные крылья, довольные морды перемежались со свиными и рогатыми рылами, которые своими копытами отцокивали марш «Прощание славянки» на потеху собравшейся публике.

Гуня сидел во главе стола и приветственно махал мне рукой:

— Братан, вали сюда, тебе место зарезервировано.

Не успел я сесть на свободный стул, как мне на колени плюхнулась полуголая брюнетка средней упитанности и среднего возраста с колыхающимися пышными грудями.