Беги, Василич, беги! - Страница 8

   В каждой крупной деревне в Сибири
   Есть Париж, Амстердам и Берлин,
   Разных храмов по три иль четыре
   И искусств меценат армянин.

   Здесь в соседях потомки Кучума
   И кочевник кайсацкой степи,
   Здесь китайцы с капустой без шума
   Точат цепи своих бензопил.

   Нашу нефть продают на валюту,
   Богатеет Москва, Петербург,
   А сибирскому бедному люду
   Помогать как-то все недосуг.

   Производство сменилось торговлей,
   Лучший танк в государстве один,
   В переплавку — без всяких глаголей,
   Сейчас рынок у нас господин.

   Снова тонем в болоте застоя,
   Власть себя назначает во власть,
   Есть сейчас право выслушать стоя,
   Что у нас на Руси благодать.

— Пришлые они все, — строго сказала Клара Никаноровна, — в России себя хозяйчиками чувствуют, да только вот русский народ еще не проснулся. А ведь как проснется, как закричит: Меня будить?!!! — да как пойдет крушить дубиной по сторонам, так тут уж не разберешь, кто прав, а кто виноват. Всем достанется на орехи. И ведь не скоро он отойдет от своей злости, переломает все, а потом будет думать, как это все восстановить. Не везет России с царями. Как какого босяка во власть назначат, так он сразу на себе корону примеряет и все усилия его направлены только на то, как бы трон удержать пожизненно и власть никому не передавать по причине бессмертия, а если уж и передавать, то только по наследству…

— Ничего, Клара Никаноровна, — сказал я, — потерпим и этих. Недолго им осталось панствовать. А что за двери спрятаны в амбаре?

Глава 9

— Ты смотри, какой сокол, — сказала хозяйка, — сразу нашел то, что пряталось десятилетиями. А ты, девушка, — обратилась она к моей жене, — не вникай в эти дела, меньше знаешь, крепче спишь. Пусть мужики этими делами занимаются, это им сподручнее. Что за этими дверями, я сама не знаю, и тебе бы лучше не знать. Давайте будем обедать.

Во время обеда наша родственница не удержалась и рассказала, как ее дед при ней закладывал досками эти двери. А потом взял слово, чтобы забыла об этом и никому не говорила.

— О дверях я снова вспомнила, когда дед отдал мне ключи и приказал хранить их как зеницу ока, — рассказывала женщина, — если не будет верного человека, кому можно передать ключи, то утопи ключи где-нибудь в глубоком месте. Пусть все потонет в омуте. И ты тоже подумай, примерять ли эти ключи к дверям. Может не стоит заглядывать в те тайны, которые не всем доступны. И вообще все тайны несут опасность их владельцам.

— Да я и не собираюсь, — согласился я, хотя какой-то исследовательский червячок уже зашевелился в моем сознании. Если уж и открою дверь, то буквально на минутку, одним глазком взгляну и сразу захлопну. Просто сравню и выясню, а зачем две двери на одной стене?

— Клара Никаноровна, — спросил я хозяйку, — а вы в Бога веруете?

— Как тебе сказать, племянничек, — задумалась старушка, — так чтобы вот так истово верить, ходить в подвязанном платочке, стоять на обеднях и вечернях, соблюдать посты это я не делаю, но наличия Бога не отвергаю, зная, что из ничего ничего и получается. Должен быть какой-то толчок, мысль, материализованная мысль, созидание и Созидатель, от которого произошли все мы. Есть и антипод Его, который заставил поделиться функциями и правами, и не известно, кто из них более всемогущ и, кто для человека более полезен, и кто из нас служит тому или другому. Смотри сам, сколько людей с черной душой демонстрируют свое расположение к Богу и сколько людей с чистыми помыслами чертыхаются на людей, стоящих со свечками в элитном храме и у кого на лбу синяки образовались от прикладывания перстов. И самыми опасными для Веры являются неофиты, то есть новообращенные или люди ранее неверующие, а потом воцерковленные. Эти, для того, чтобы показать свою набожность, могут пойти на такие меры, что самые верующие люди отшатнутся не только от них, но и от самого Бога. И вся наша жизнь строится не по Божеским законам. Везде черносотенцы и казаки, а для них виноватые всегда евреи и интеллигентные люди. В стране полное беззаконие в отношении тех, кто осмеливается высказать свое мнение. Не к добру все это, ох, не к добру. Плохо это кончится.

Я слушал Клару Никаноровну и удивлялся. В доме нет никаких источников, а она как будто каждый от телевизора не отходит или целый день в интернете сидит.

— Клара Никаноровна, — удивился я, — да откуда ты все это знаешь?

— А люди ко мне иногда заходят, проведывают, а так как говорить-то особо не о чем, то они сразу выкладывают все новости, что где-то слышали, — сказала хозяйка, — а как только выговорятся, так сразу и уходят. Не с кем людям поговорить, некому душу открыть и облегчить ее, высказав то, за что раньше расстреливали или по десять без права переписки давали. Скажет она, а потом ходит и мучается, а правильно ли она сделала, а вдруг кто-то подслушал, а вдруг я кому-то донесу. Потом проходит время, видят они, что все спокойно, никто их не арестовывает, вот они снова идут ко мне с очередной порцией новостей. Что-то и привирают, а в целом-то все правильно. Было бы в стране все хорошо, то такие Морданы боялись бы нос свой совать в чужие дела, а когда у власти Морданы, то так и жди, что народ за вилы возьмется да пойдет Долины нищих крушить.

— Вы верите, что народ российский проснется? — спросил я. — Народу дали хлеба и зрелищ. Денег хватает на то, чтобы с ноги не протянуть, какая-то как бы стабильность есть, зачем ему что-то делать? Лучше пойти, купить бутылку, раздавить ее с соседом, по пьяни подраться, семью погонять, утром проснулся и ничего не помнишь, голова светлая как луна.