Беги, Василич, беги! - Страница 68

— Олег, — сказал я.

— А код какой? — спросил он.

— Что за код? — не понял я.

— Ну, имя — это понятно, меня вот Алексеем зовут, но мой код alex782359, а ты вообще по базе не проходишь, — сказал Алексей. — Можешь и меня называть Алекс. Жить будешь у меня и вообще держи язык за зубами, типа как немой. Понял? И вообще, посиди здесь, только с места не трогайся, я буду через полчаса.

Алекс бегом убежал к свой кибитке, сел в нее, и она помчалась над землей с огромной скоростью.

— Надо же какие реальные галлюцинации, — подумал я и попытался проснуться, но у меня ничего не получалось. Глаза так и были открыты, я сидел на берегу болота и вокруг меня никого не было. Я сунул руку в карман пиджака и вытащил осклизлые куски недоеденной рыбы. Отбросив их в сторону, я встал и пошел к воде умыться.

Умывшись, я освежился и стал думать, в какую сторону мне идти, где есть населенный пункт и где есть люди. Внезапно я увидел лежащие тубы с рисунком мяса и рисунком воды, из которых я высасывал гель в своих галлюцинациях, а рядом с ними лежал планшет человека, который называл себя Алексом. Следовательно, это не галлюцинация. Я присел на землю и взял планшет в руки.

Несмотря на то, что техника была более совершенна, чем наша, принципы ее включения остались прежними.

Глава 89

Но радовался я рано. Планшет включился, но все записи там были на совершенно незнакомом мне языке, и я ничего не понял.

Меню во всех компьютерах одинаково, и я начал листать его, нажимая пальцем на разноцветные квадраты. В одном месте я увидел географическую карту. Вернее, это не географическая, а политическая карта мира. Сдвигая карту в сторону, я вышел на нашу Россию и удивился количеству цветных лоскутов, из которых она составлена. Увеличивая изображения, я заметил, что у каждого региона есть надпись respublic. Там, где Москва, надпись Moskov People Respublic. Такие же надписи и на других регионах: Tambov, Tula, Tver, Ryazan, Belgorod, Kostroma, Kirov, Perm, Omsk, Tomsk, Tyumen, Irkutsk, Krasnoyarsk, Chita, Blagoveschensk, Habarovsk. Такой же была и Украина. Такие же People Respublic во всех бывших областях, в том числе и в Крыму. Польша, Германия, Франция и даже США все состояли из небольших People Respublic. Какая-то хрень, а может, я просто сплю и мне все это снится?

Я отложил планшет и лег на берегу. Если я сплю, то я должен лежать и спать, пусть мне приснится что-нибудь хорошее и позитивное.

— А что бы ты хотел позитивного? — спросил я себя и сам же себе и стал отвечать. — Я хочу, чтобы в моей стране никогда не было диктатуры. Чтобы никакая партия не могла быть единственное и проводить массовые репрессии тех людей, которые не согласны с ними. Чтобы власть в нашей стране избиралась на честных выборах путем равного доступа кандидатов на высшие должности к средствам массовой информации и иметь возможность обратиться ко всему народу. Чтобы партии могли конкурировать за поддержку народа. Чтобы была законность, и блюстители закона исполняли Закон. Чтобы суды были независимы от власти. Чтобы средства массовой информации могли свободно доносить информацию до народа. Чтобы человек чувствовал себя в безопасности. Чтобы наша страна не воевала с другими государствами за территории и действительно стремилась к миру…, - и на этом я действительно уснул.

Я не знаю, сколько я проспал, но меня разбудил Алекс:

— Извини, я немного подзадержался, но зато привез все, что нам нужно. Вставай и садись на стул.

То, что он назвал стулом, было чем-то невесомым, прозрачным и слабо светящимся предметом, напоминающим по очертаниям кресло.

— Садись-садись, не бойся, — сказал Алекс и подтолкнул меня к стулу.

Я сел. Мой новый знакомый взял какое-то приспособление и начал водить им по голове, и моя шевелюра упала рядом со стулом. Я практически ничего не чувствовал кроме прикосновения к голове чего-то теплого и приятного. Проведя рукой по голове, я не ощутил ни одного волоса.

— Под ноль, — сказал я. — Ты что, парикмахером работаешь?

— Я не парикмахер, я созерцатель прекрасного и историк, — сказал Алекс, — волосы давно уже не носят. Пошли со мной.

Мы подошли к прозрачной кибитке, на которой он уносился по делам.

— Снимай всю одежду, я закончу гигиенические процедуры с тобой, а потом ты будешь мыться, — сказал он.

Я был слишком усталым, чтобы чего-то стесняться или против чего-то протестовать. Все закончилось очень быстро. А в машине Алекса нашелся и душ, с помощью которого я помылся. Причем что характерно. Вначале вода была мылящейся, а потом обыкновенной, при помощи которой я смыл мыло.

— У тебя что, целая канистра в машине? — спросил я.

— Никакой канистры, — ответил он, — вода прямо из почвы, вот из этого болота. А сейчас одевайся, — и он подал мне две тряпки, — с горловиной — рубашка, а с мотней — брюки, и смотри не перепутай, — засмеялся он.

Глава 90

Я переоделся и стал похожим на Алекса. Он обошел вокруг меня, придирчиво осмотрел и сказал:

— Тебя можно вести на прием к Господу Богу. Только вот выпьешь это, — и он показал синенький пузырек, — и у тебя будет свой код и биография, а то тебя любая машина остановит и произведет допрос с пристрастием. Торопиться нам некуда. Я обычно созерцаю красоту по нескольку дней подряд, так что меня никто не хватится, а твоя биография в тебе должна укрепиться и достичь симбиоза с твоим организмом.

— Какая биография? — не понял я. Я действительно ничего не понимал. — Я выпиваю твою микстуру и становлюсь другим человеком?

— Не волнуйся, это не та микстура, которая меняет личность, — сказал Алекс, — это палёный препарат, на какое-то время в тебе образуются данные другого человека, но ты помнишь, кто ты есть. У нас многие такое пьют, чтобы Господь Бог не принял меры за инакомыслие и не заставил выпить микстуру, превращающую тебя либо в животное, либо в учителя по воспитанию подрастающего поколения.